— Мир напоминает джаз — это ритм с резкими и неожиданными переходами. Его колбасит и колбасит, — пробасил большой, в старом стиле, ламповый приёмник.

— Нет, что ты говоришь? Мир похож на весенний, наполненный любовной страстью романс, — возразила розовая радиола.

— Ой, о чём это вы? Да вы просто не знаете жизни. Он больше похож на шансон — бесшабашный, лиричный и временами жестокий, где брызги шампанского сменяются тюремными нарами. Нужно быть очень смелым и сильным, чтобы в нём выжить, — прохрипело вульгарное на вид радиоустройство.

— Вау! Мир похож на бешеный танец, в стиле техно-дэнс. Мы живём лишь один раз. Так веселитесь же! А там будь что будет! — прокричало, мигая разноцветными лампочками, яркий тюнер. От него тут же пошёл дым.

— Всё, о чём вы говорите — чушь и попса! Настоящий мир — это хард-рок и хэви-метал. Мы вышли из грязи и в ней наша суть. Не держи её в себе, выплесни всё это в мир. Пусть эта грязь вымарает белые воротнички аристократов-лицемеров, — с металлом и презрением в голосе проскрежетало обтянутое чёрной кожей и обвешанное какими-то железками изрядно потрёпанное жизнью устаревшей модели радио.

— А для меня мир — это прекрасное, радостно-возвышенное, наполненное Божественной Любовью в сопровождении гармоничной музыки, пение, — мечтательно протянул ангельским голосом белый портативный радиоприёмник.

Этот диалог мог продолжаться бесконечно долго. К нему постепенно подключились все остальные радио, каждое из которых отстаивало как единственно правильное своё собственное видение мира. Каждый слышал только свою мелодию и, соответственно, таким он и видел всё вокруг. А ведь стоило лишь немного изменить свою настройку на другую волну, как тут же менялись мелодия и восприятие этого мира, хотя он всегда оставался таким же.

Какими глазами ты смотришь на этот мир, таким он и предстаёт перед тобой.

Неверующий младенец (Н): Ты веришь в жизнь после родов?

Верующий младенец (В): Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом.

(Н): Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?

(В): Я не знаю все детали, но я верю, что там будет больше света, и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.

(Н): Какая ерунда! Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает.

(В): Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по другому.

(Н): Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь - это одно большое страдание в темноте.

(В): Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.

(Н): Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?

(В): Мы это она! Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живем, без нее мы просто не можем существовать.

(Н): Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что ее просто нет.

(В): Тогда скажи, благодаря кому мы существуем?

(Н): Этого я еще не могу исчерпывающе объяснить. Вот, подрастем еще чуть-чуть и я найду объяснение всему! А ты скажи, где Она была во время последней схватки! Если она такая заботящаяся, почему не помогла нам? Почему нам пришлось самим переживать все эти сложности?!

(В): Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твердо верю, что наша настоящая жизнь начнется только после родов. А ты?

(автор не я)

Над палатками догорал закат. Крайние парапланы садились на Плато.
Он застегнул молнию входа и пошел прогуляться по лагерю.

- О, это ты! Слушай, а где ты мимо меня мог пролететь? Я тебя что- то не видел.
- Не заметил, наверное.
- Нет, я внимательно смотрел. Я же на холме сидел. Специально там остался. Дай, думаю, поучусь, понаблюдаю, как люди летают. Всех кто впереди меня оказался я видел. Всех, кроме тебя.
Странно это.

- Извини, я тебе не мешал сегодня в потоке?
- Нет, а что?
- Ну, мне показалось.
- Что?
- Как-то странно ты поток обрабатываешь. Я ядро центрую, а ты в сторону, вот я и подумал…
- Просто не люблю толчеи.
- Странно.
- Что?
- Как ты меня потом догнать смог?
- На переходе, наверное.
- Как на переходе? У тебя же скорость меньше и качество…
- Но ведь догнал.
- Да, догнал…Я только не понял как. Как ты это сделал?

- Эй! 117-й.! Постой-ка. Зайди в судейскую, пожалуйста.
- Да, Петр Иваныч.
- Поговорить надо. Что за фигня с твоим треком?
- А что? Старт-финиш стоят? Стоят. И пункты все тоже.
- Да, и глаза у тебя честные-честные...
Ты извини парень. Я ведь не первый день на свете живу, кое-что понимаю…
- А что?
- А то!…
- Как ты это делаешь?
- Что?
- То!
- Вот, смотри на экран…
- Ну, обычный трек…
- Обычный? А если увеличить? И еще! и еще! ЭТО что?!
У всех вот так, а у тебя, что? Вот ЭТО что такое? -
Взгляд Главного Судьи, пристально следил за его реакцией, -
Ладно, иди. Разговора я вижу, не получится, -
Но смотри. Пока я никому показывать не буду.
Так что мне делать, стереть…или?
- Как хотите, Петр Иванович…

- Привет! Ты откуда?
- С финиша приехал…
- Как с финиша?
Мы же с тобой вместе в нисходняк за курганом попали и вместе садились! Только я по одну сторону лесополосы, а ты по другую. Ты куда делся потом? Я тебя ждал.
- А-а-а-а. Да-да, нисходняк, за курганом. Так ты сел, не выкрутил?…
- А ты, что хочешь сказать…? Шутишь? Там же высоты 10 метров было! Ну, ты даешь!
- Ну не 10, конечно, но действительно низковато…
- Низковато?! Да ты чё, меня?! Меня?! Ты чё –о-о?!

Застучал генератор. В кафе зажглись гирлянды и заиграла музыка. Двое за столиком разлили по стаканам остатки вина.
- Ну, за удачный день!
- Слушай, можешь мне как другу сделать одно одолжение…
- Да?
- Я конечно понимаю. Но может быть все же? А? Как другу…
- М-м-м?
- Покажи!
- Что?
- Как ты ЭТО делаешь?
- Что это?
- Жаль. Я почему-то так и думал….
- Ну, извини.

Наступила ночь… Он дождался, пока окончательно стемнеет, и вышел на Плато, смотреть на вечерние огни. Это стало у него ежедневным ритуалом.
Свет фар ночной машины на секунду осветил удаляющуюся фигуру. Он шагал прямо в темноту, пока шум лагеря и вспышки фонариков не поглотила чернота южного неба. Косой полет летучей мыши на фоне Млечного пути был почти невидим. И это хорошо. Он остановился и сел. Гора отдавала накопленное за день тепло. Внизу дрожало марево огней Большого города.
Это помогало правильно настроиться. Он сосредоточился на синем огоньке, выделив его из массы желтых. Тишина. Прошло несколько минут. Он прикрыл глаза и усмехнулся. «Как ты это делаешь? Как ты это делаешь?» - А ВОТ КАК!
И разноцветные огни стали стремительно уходить вниз.

Лислопурж
Июнь 2003

Добавлено (09.03.2011, 18:37)
---------------------------------------------
Некоего раввина с утра до вечера осаждали люди, так что у него совсем не оставалось времени ни для чтения, ни для созерцания, ни для медитации. Он не знал, что делать, пока ему в голову не пришла великолепная идея. Раввин повесил на дверь записку: «За два вопроса — сто долларов». Конечно, с того дня времени у него стало гораздо больше. Затем к нему пришёл богач и сказал:

— Рабби, вот сто долларов, но не кажется ли тебе, что это слишком большая сумма за два вопроса?

На что раввин ответил:

— Кажется. А каков твой второй вопрос?

Добавлено (09.03.2011, 18:41)
---------------------------------------------
Однажды стояли музыканты и играли на своих инструментах, сопровождая игру пением. Под их музыку, в такт со звуками и аккордами, танцевала, маршировала и двигалась масса людей.

Один глухой от рождения смотрел на всё это зрелище и удивлялся. Он спрашивал себя: «Что это значит? Неужели потому только, что те люди проделывают со своими инструментами разные штуки, наклоняют их то туда, то сюда, поднимают, опускают и тому подобное, вся эта толпа людей дурачится, прыгает, производит разные странные телодвижения и вообще приходит в такой азарт?»

Для глухого человека всё это зрелище было неразрешимым вопросом, потому что ему недоставало слуха, и вследствие этого для него было непостижимо то восторженное движущее чувство, которое пробуждается в нормальном человеке звуками музыки.

Добавлено (09.03.2011, 18:44)
---------------------------------------------
Ребе Зуси надо было вернуть долг к утру, а денег не было. Ученики заволновались, откуда добыть денег, а ребе был спокоен. Он взял лист бумаги и написал двадцать пять способов, которыми могут прийти деньги. И на отдельной записке написал ещё двадцать шестой.

Наутро деньги откуда-то пришли. Тогда ученики прочитали весь список из двадцати пяти возможных способов, но в нём не оказалось того случая, благодаря которому пришли деньги. Тогда ребе Зуся открыл отдельную бумажку. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».

Добавлено (09.03.2011, 20:29)
---------------------------------------------
Один солдат спрашивает другого:
- У тебя вши есть?
- Есть, - отвечает второй солдат.
- А чем ты их лечишь? - спрашивает первый.
- Да ничем. Они у меня здоровые, - лихо отвечает второй солдат.

Добавлено (09.03.2011, 20:37)
---------------------------------------------
"Вань, я к соседке Клаве схожу. Чайку попьем, душу отведем". Куда душу отведем? И кто возвращать назад будет?

Добавлено (09.03.2011, 20:47)
---------------------------------------------
Спустился Бог-отец на землю проверить, как идут дела. С ним Христос. И вот идут они, видят бедного крестьянина в разорванной одежде, вспахивающего поле.
Бог-отец восклицает:
- Что это, Иисус?
- Ну как же, папа, ты сам говорил: "В поте лица будете добывать хлеб свой!"
- Да я же просто пошутил насчет этого! Я ведь совсем не это имел в виду!..
Идут дальше. Смотрят - больница. Зашли в нее, проходят мимо родильного отделения, а оттуда крики, вопли, стоны.
Бог-отец в ужасе:
- Что это, Иисус?
- А ты не знаешь как будто?! Ты же сам сказал: "В муках будешь рожать детей своих!"
- Как?! Неужели я мог такое сказать?! И бедные женщины мучаются?! Какой ад!..
Идут дальше.
Бог-отец причитает:
- И никто не догадался, что я просто пошутил! Я работал целую неделю, выпил чуток, ну и брякнул прикола для... Неужели никто не догадался?!
Тут они подошли к Ватикану и видят разряженое сытое духовенство - Папу, епископа и прочих.
Бог-отец:
- А вот это мне нравится! Все красиво, чисто, люди ухоженные. Кто они, Иисус?
- А это, папа, те люди, которые догадались, что ты тогда пошутил.

Добавлено (09.03.2011, 20:51)
---------------------------------------------
Скотный двор. Теплое солнце, яркое голубое небо. В гнезде сидит курица-наседка. Вдруг она увидела корм невдалеке и подумала: "Ничего не случится, если я сбегаю и подкреплюсь".
В это время лопнула скорлупа и на свет появился цыпленок. Он огляделся:
- Ой, какое небо, какое Солнце, какой прекрасный скотный двор,- вылез из гнезда и пошел изучать этот мир. В это время по двору брела корова. Она не заметила цыпленка и нагадила на место, по которому он в это время пробегал. Цыпленок в куче коровьего навоза начал пищать и барахтаться. Это привлекло внимание хозяйского кота. Он огляделся и, убедившись, что никто не обращает внимания на цыпленка, быстро вытащил его из навоза и съел.
Мораль первая: не всякий нам враг, кто нас обгадил.
Мораль вторая: не всякий нам друг, кто нас из навоза вытащил.
Мораль третья: уж если ты вляпался в г..., то вместо того, чтобы чирикать и барахтаться, подумай, почему ты туда попал и кто тебя обгадил.

Добавлено (09.03.2011, 20:53)
---------------------------------------------
Идет мужик по берегу болота. Смотрит, а в болоте человек барахтается. Кинулся мужик его спасать. Тянет, тянет - тяжело, мешает что-то. Наконец кое-как он вытащил того из болота. Лежат оба на берегу, отдуваются, отдыхают.
Тот, кого он вытащил, вдруг спрашивает:
- А зачем? собственно говоря, ты меня вытащил?
- Как, зачем? Я тебя спас!
- Дурак ты! Я же там живу.

Добавлено (09.03.2011, 20:58)
---------------------------------------------
"Титаник" налетел на айсберг и начал тонуть. Одна женщина на палубе простерла руки к небу и начала молиться:
- Да, я грешна, и это - расплата за мои грехи. Но почему, Господи, все эти люди должны тоже погибнуть со мной вместе?
- Не волнуйся, - раздался глас с небес. - Я вас долго собирал всех на этот корабль!

Добавлено (09.03.2011, 21:00)
---------------------------------------------
Наступил Конец Света. Бог в Чистилище начал сортировать людей. Одних направо - в рай. Других налево - в ад. Все прошли сортировку. Остались одни врачи.
- Что же с вами то делать? Куда вас-то направить? - задумался Бог.
- Как, что? Как, куда? Конечно, в рай, - удивились те. - Ведь мы людям помогали, лечили их болезни...
- В том-то и дело, - сказал Бог. - Я людям посылал болезни в наказание за их грехи, а вы своим лечением мешали им осознавать свою греховность и не давали им покаяться в содеянном!

Добавлено (09.03.2011, 21:20)
---------------------------------------------
В верховьях реки прорвало плотину гидроэлектростанции. МЧС по всем каналам передало всеобщее оповещение.
Мужик в это время в углу своего дома стоял на коленях и мо-лился... На машине во двор влетели соседи и стали ему кричать:
- Мужик! Большая вода идет. Скорее - в машину, а то смоет!!!
-Меня Бог спасет! - отвечает мужик, продолжая молиться иконе.
Вода уже стала заливать город. Другие соседи подплыли на лодке к открытому окну и стали его уговаривать:
- Мужик. Вода поднимается. Поплыли...
- Меня Бог спасет!
Вода уже поднялась по крышу. Мужик влез с иконой на самый конек и продолжает читать "Отче наш...".
Над домом завис вертолет. Пилот в "матюгальник" орет мужику:
- Давай, скорее цепляйся за веревочную лестницу!.. Идет волна!..
- Меня Бог спасе...
Предстал мужик вместе с другими, утонувшими в этом наводнении пред очами Господа.
- Мужик! Понятно, эти утонули, потому что плавать не умели или в погреб за капустой в это время спустились... Шут с ними!
Но ты, мужик... Ну ты и тупой!.. Я за тобой машину посылал?! Я за тобой лодку посылал?! Я за тобой вертолет!... Какого же... тебе еще, мужик, надо было?!!

ЗОЛОТОЕ РАВНОВЕСИЕ

Жила на сухом дереве ночная птица с мудрыми бровями – говорила солнечным зверятам такие слова:

– Это ничего, что ты такой маленький, комарёнок. Ведь лежит в океане кит, он – большой: вот и равновесие! А ты суслик, добрый и пугливый, но водится под небом шакаленок: вот он – бесстрашный злодей! Так что и тут равновесие…

Мягкотелой улитке она наказывала: «Не бойся: есть непробиваемый броненосец». Смешной каракатице: «Ничего. Существует серьезный паучок». Тяжелой черепахе, одноцветной мышке, близорукому кроту – расписывала вьюрков, коралловых рыбок, орлов…

– Между вами, понимаете, ЗОЛОТОЕ РАВНОВЕСИЕ!

А на том дереве, откуда вещала птица, прятался в дупле богомол – ужасный на вид. Он до того был безобразен, что страшился выходить на солнце, – и никому никогда на глаза не показывался.

Но вот он подумал: «Пойду, найду свою половину, хоть разок погляжу на нее, раз такое равновесие…» И отправился в путь.

…Долго бродил богомол по миру: насмотрелся и на китов, и на вьюрков, и на щитоносных броненосцев; видел и огненных попугаев, и зернистых лягушек, и бронзовых, с фигурными рогами, оленей; и наблюдал за ленивым движением лемуров, и стеклянным полетом стрекоз, и сыпучим течением рябых змеек… – но не находил своей красоты. Эффектные бабочки казались ему лишь случайным салютом, рыбки – были безразлично блестящи, дикие цветы – по-пустому пестры. Как-то он долго присматривался к полному яблоку, но из него вылетел жук, и богомол приуныл.

– Видно, нет для меня красоты, – сказал он и залез на сучок.

А на кончике сучка рос древесный лист: зеленый, в упругих прожилках, просвечивал весело на солнце. «Может быть, это мое?» – подумал богомол и стал жить возле листа.

Он жил возле него все лето: изучил каждый зубчик, каждую пору, всякую жилку и узелок… Утром лист был подернут тяжелыми капельками тумана и с первым шорохом ветра стряхивал с себя синий сон; днем сквозил ясной зеленью, веял глубокой прохладой; вечером был румяным, бархатным… и опять темным и тихим – при звезде.

Потихоньку богомол стал подражать простому листу: научился держаться на одной ножке, светиться витражным волнующим светом, носить на спине ветвистые прожилки – и, возвращаясь в свое дупло, трепетал, шумел в темноте…

И наступила осень.

Ушло к высоким созвездиям солнце, подули ветры, заскучала природа, выцвели цвета. В три дня листок обносился, пожелтел и – поник. Выскочивший из-под бегущего облака град оборвал лист под самую пятку!

Богомол, боясь верить, долго смотрел на кончик сучка…

– Ведь это и была моя красота! – сказал он.

Пошел снег… снежинки свадебными астрами быстро усыпали опустевшую землю. Богомол заступил зеленой ножкой простывающий след – и остался стоять недвижим.

…Давно уж погрузились за край земли орлы, унеслись в легких снах черепахи, заковались в алмазные панцири улитки, умер шакал, отлучился от долгих трудов выносливый муравей… Никого, ничего… Голо вокруг… Лишь чернеет, шатаясь, чугун деревьев да шлифует снега метель, мешая в сумерки ночи и дни…

Но в какой-то миг – обернулось суровое солнце, вгляделось в мраморную даль – и замерло: цветет среди стужи зеленый листок, с ветвистыми прожилками, на сильной ножке

- держит равновесие на ледяном ветру.

http://library.ferghana.ru/almanac/spirihin2.htm
(очень красивые сказки)